Дежурная потом мне рассказала, что лежала в больнице вместе с матушкой Макарией, немножко ухаживала за ней, но не верила тому, что о матушке Макарии рассказывали. А когда выписывалась, Матушка ей сказала: “Вот ты не веришь мне, а когда-нибудь все равно придешь ко мне”. Прошло десять лет, у ее сына вдруг отнялись ноги; ему тридцать лет, а он ходить не может. Лечили его и в Москве, и местные врачи — ничего не помогало. Взяли такси и повезли его к матушке Макарии. Матушка Макария как увидела и говорит: “Я же говорила, что ты придешь ко мне”. Выслушала, дала маслица, водички. Через некоторое время сын выздоровел.
Утром я сажусь на попутный автобус, а местные женщины скоро заговаривают, и первый вопрос: “Вы, наверное, к матушке Макарии?” У меня сильно ступни болели, не могла на них наступать, больше в резиновых сапогах ходила, чем в туфлях, и нервы были никуда. От автобуса до дома матушки Макарии десять домов надо пройти, на ступни наступаю, как на гвозди. Пришла к дому — у калитки еще пять человек ждут своей очереди. Говорят, по субботам и воскресеньям всегда так, потому что отовсюду приезжают. Подошла моя очередь, худощавая женщина лет пятидесяти пяти впускает меня в дом, просит говорить с Матушкой коротко и только о главном. Матушка Макария тогда еще сидела, одета была в подрясник, а на голове ослепительно белый, накрахмаленный апостольник. Я сказала, что у меня болят ноги и нервы, потом спросила, как Матушка себя чувствует. Матушка пожаловалась, что чувствует себя плохо. Во время нашего разговора я выкладывала то, что для нее привезла из гостинцев, похоже ее это не интересовало. Потом мне принесли маслице и водичку, матушка Макария сказала, как ими пользоваться. Я поблагодарила Матушку и стала уходить. Уходя, я почувствовала, что еще приеду к матушке Макарии. Когда женщина провожала меня из дома, на пороге сидела кошка и просто не выпускала меня, женщине пришлось ногой отталкивать кошку. А когда прошла половину пути до проезжей дороги, на меня напал петух, он не пускал меня, пришлось взять прут и отбиваться. Прошла еще немного и вспомнила, что не отдала деньги, которые приготовила. Пришлось возвращаться. А женщина говорит: “Вот почему тебя кошка не выпускала, а деньги иди сама отдай Матушке”.
Когда дошла до проезжей дороги, то ахнула — ведь столько прошла, а про боли в ногах забыла, мне стало страшно идти дальше: вдруг опять будет больно наступать на ноги. Стою, жду попутный автобус или машину, день очень пасмурный, народу вокруг ни души, тишина, покой, которого в Москве не бывает, стою, отдыхаю. Вдруг смотрю: передо мной стало светло, как будто сзади солнце проглянуло, оборачиваюсь — нет солнца, а передо мною все еще светло. Когда приехала в Москву, некоторое время (месяц — два) боли в ногах еще были, но уже терпимые. Это было счастье.
Второй раз я приехала к матушке Макарии через год с лишним. Была осень. Матушка Макария тоже сидела, но обслуживали ее уже другие люди. Еще несколько бабушек сидели и в первой комнате. Матушка была в полузабытьи, но когда я сказала, что приехала за советом и стала рассказывать, Матушка оживилась. Советы Матушки были короткими, конкретными, однозначными, и мне показалось, что Матушка так советует, желая мне добра, я буквально почувствовала ее участие в моих сомнениях. Я так же, как в первый раз, стала выкладывать то, что привезла, а когда дала в руку Матушке шоколадку, она вдруг с силой бросила ее через себя. Я поняла, что шоколадку привезла зря, а мне так хотелось сделать Матушке что-нибудь приятное.
В третий раз я была у матушки Макарии летом. Но Матушка была уже совсем больная. Матушка лежала, по-моему, уже почти не слышала меня. Как пользоваться маслицем, мне сказала бабушка, которая принесла маслице и воду.
Все три раза к матушке Макарии четыре километра я шла пешком, но обратно всегда ехала на попутном автобусе или машине и почти не ждала транспорта, все складывалось очень удачно.
Женщина, которая возвращалась от матушки Макарии вместе со мной, говорила, что у нее очень тяжелая болезнь и что она жива только благодаря Матушке и ездитк ней уже восемь лет.
А еще дежурная рассказала, что одна женщина пришла к Матушке, жалуясь, что у нее падает скот, что она так бедна, что ничего Матушке не принесла. Матушка Макария дала ей денег (около двадцати трех рублей). И эта женщина рассказывала дежурной, что именно за эту цену купила себе поросенка.